 Оглавление номера
"Я давно признал: мне трудно понять женщин"
(интервью с Дмитрием Казаковым)
10 мая 2005 года в Москве проездом оказался нижегородский писатель-фантаст Дмитрий Казаков. Нам удалось не только поговорить с известным автором, но и записать беседу. С любезного разрешения Дмитрия Львовича предлагаем Вашему вниманию это маленькое интервью.
Беседовала с автором Надежда Агеева.
НА (Надежда Агеева): Дмитрий Львович, у Вас недавно вышла девятая книжка и планируется десятая. Скажите, будет ли эта книга началом нового зрелого этапа в Вашем творчестве? Будут ли нововведения?
ДК (Дмитрий Казаков): Роман, что выйдет десятым, трудно считать новым, потому что он был написан третьим. А зрелое творчество у меня началось давно, так что поздно его начинать, можно только продолжать (смеется).
НА: Вы не могли бы дать небольшой анонс готовящейся к выходу книге?
ДК: Это альтернативная история, жанр, в котором у меня раньше ничего не выходило. К тому же альтернативная история, довольно круто смешанная с мистикой. Для читателей это несомненно что-то новое. Раньше у меня такого не видели, не читали.
НА: Для Вашего творчества это действительно что-то новое?!
ДК: Да это определенная веха, тот поджанр, где меня прежде не видели.
НА: Скажите, пожалуйста, когда именно, как Вы считаете, Вы стали зрелым писателем?
ДК: Как мне кажется, в последние полгода. Когда, во-первых, ко мне так стали относиться читатели, критики, фэндом, а, во-вторых, я сам стал к себе относится именно так.
НА: Каким образом Вы добились популярности столь быстро?
ДК: Я бы не сказал что быстро. Все-таки три года работы — это не так мало. Есть люди, которые с первой книги добились большего, чем я сейчас. А мой рецепт — работа, работа и еще раз работа.
НА: Вы частый гость на различных конвентах. Помогли ли они вам? Если да, то чем именно помогли?
ДК: В том, что касается чистого творчества — нет. А в меркантильной стороне творчества очень помогли.
НА: А Вы могли бы рассказать поподробнее об этой "меркантильной стороне"?
ДК: Писатель-фантаст врет за деньги, а деньги платит издатель, покупающий рукописи. А покупаются рукописи лучше в том случае, если их предлагаешь лично. Не по электронной почте, не по обычной, а вживую. А где это лучше всего сделать? На конвенте. Взять издателя тепленьким.
НА: (улыбается) А скажите, персонажи Ваших книжек имеют реальные прототипы?
ДК: В разных книжках по-разному. Вот в следующей книге, о которой говорили раньше, большинство персонажей имеют реальных прототипов исторических.
НА: Расскажите поподробнее.
ДК: Это оккультные деятели фашисткой Германии, которые мало известны широкой публике. Они вели ту часть жизни Рейха, о которой мало пишут. О них вообще мало исторических сведений. Вот здесь они все выведены под своими именами.
НА: У Вас в книжках чаще всего встречаются мужские персонажи, а женские появляются крайне редко и никогда не бывают яркими, главными персонажами. Это связанно с неимением их прототипов в реальной жизни?
ДК: Нет, совершенно не связанно. Это связанно с тем, что я давно признал: мне трудно понять женщин. Хотя в "Маге без магии" женский персонаж весьма удался, и в новом, только написанном тексте, который никуда пока не пристоен, женский персонаж порой затмевает главного героя.
НА: Как у известного уже писателя фантаста, у Вас, конечно, есть свой Фан-клуб. Скажите, насколько близкие у вас отношения с этим Фан-клубом?
ДК: Формально организованного Фан-клуба у меня нет. Поэтому с теми. кого можно назвать Фан-клубом я встречаюсь периодически на конвентах.
НА: А насколько близкие у Вас с ним отношения? Вы так и не ответили на этот вопрос
ДК: Как на сколько близкие? Мы встречаемся, общаемся, больше никаких отношений нет.
НА: На каждом конвенте вас видят все время с разными женщинами, причем могу от себя добавить довольно симпатичными. Вы знакомитесь с ними непосредственно на конвенте?
ДК: А где же еще? Я ж не могу запретить им со мной знакомится.
НА: Скажите, это ваши поклонницы или вы привозите этих женщин с собой, как скажем "девушек для сопровождения"?
ДК: (улыбается) Ни то, ни другое. Поклонницы, они, может, и приезжают на конвент, но, наверное, стесняются ко мне подойти. А это просто девушки, которым приятно со мной общаться в принципе, как с человеком, а не как с писателем.
НА: Насколько приятно и насколько близко вы с ними общаетесь?
ДК: Ну по-разному случается. Во всяком случае, грех жаловаться, я никогда не остаюсь на конвентах в одиночестве.
НА: Дмитрий Львович, скажите, а что вам мешает сделать так, чтобы ваши отношения с женщинами на конвенте переросли во что-то большее.
ДК: Мешает только то, что женщины, которые имеют со мной какие-то отношения на конвентах, живут в других городах.
НА: А разве расстояние это помеха? Насколько я знаю, Виктор Косенков, например, познакомился со своей женой в Интернете. Она приехала к нему из Украины, сейчас они вместе живут в Эстонии.
ДК: Виктор Косенков конечно молодец. Видимо он менее ленивый, чем я. Вот в этом и весь ответ.
НА: А кроме лени, вам что-то мешает обзавестись семьей, детьми?
ДК: Нет, наверное, ничего. Четкое осознание того, что, обзаведясь семьей, мне придется нести за кого-то ответственность. Пока мне этого не очень хочется.
НА: Вы боитесь ответственности?
ДК: Конечно, как любой нормальный человек.
НА: А как любой нормальный мужчина?
ДК: Тем более. Мужчина это вдвойне человек (смеется).
НА: То есть вы считаете, что каждый мужчина бегает от ответственности?
ДК: Ну может кто-то и не бегает, потому что не хочет себе признаться в том, что он ее боится. А кто не боится — тот бегает.
НА: Это отражается в Вашем литературном творчестве?
ДК: Осознанно — нет. Неосознанно — может быть.
НА: Просто у Вас в творчестве мужчины в основном яркие, большие, сильные, бьются с нехорошими дядями за свою правду. Вы же в жизни наоборот, отходите от этого, выбираете способ увильнуть от драки.
ДК: Я никогда не отождествляю себя со своими героями. И читателям этого не советую. Хотя может, я в героях реализую какую-то теневую часть своей психики?!
НА: Дмитрий Львович, относительно недавно мне в руки попала книга Александра Громова "Тысяча и один день", рассказывающая о феминизме и власти женщин. В свете вышесказанного хотелось спросить: а у вас выйдет ли в свет когда-нибудь книжка, рассказывающая о власти мужчин?
ДК: Нет, я думаю, что никогда. Я думаю, что "власть" — понятие интерполовое, оно не концентрируется в людях по половому или еще какому-то физиологическому признаку. Мужчины, которые считают, что обладают какой-то властью, на самом деле чаще всего находятся во власти женщин.
НА: Сейчас все более модным становится слово "педерастия" и все то, что под ним понимается. Все чаще и чаще оно фигурирует в книгах, кинофильмах, даже со сцены звучит. Как вы относитесь к такому явлению.
ДК: Ну я никакого отношения к этому не имею (смеется). Но использовать это как элемент в творчестве модно, насколько я это понимаю. Хотя бы вспомнить фильм "Турецкий Гамбит". Насколько я помню, у Акунина в оригинале такого гомосексуального момента нет. Тем не менее, режиссер это зачем-то вставил.
НА: В своем Live Journal Вы употребили слово "пидор-панк". Что именно этот жанр подразумевает?
ДК: Основоположником его можно считать Джо Холдемана с его романом "Бесконечная война". Там он описывает будущее, середину 21 века, где политика гомосексуальных половых контактов пропагандируется мировым правительством с целью уменьшения численности населения земли. То есть пидор-панк это мир, где победила гомосексуальная идея. С какой целью? С целью ли уменьшения народонаселения или только из-за того, что человечество стало полностью извращенным, я не знаю.
НА: Можно ли ждать от Вас одиннадцатой книжки, после книжки про фашизм, с идеей, в которой миром будут править мужские сексуальные меньшинства?
ДК: Одиннадцатой точно нет. Одиннадцатой выйдет продолжение "Укротителей демонов" — "Грязная магия". Двенадцатая, наверное, фэнтэзи очередная… а вот какой-нибудь пятнадцатой, шестнадцатой может быть…
НА: А вообще вам нравится эта идея? Вас она вдохновляет?
ДК: Совершенно нет.
НА: Как по-вашему, в чем причина моды на подобные идеи?
ДК: Мне трудно об этом судить. Человечество просто стремительно деградирует. Может быть, это символ вот такой деградации.
НА: Могут ли Ваши книжки внушить людям идею антидеградации? Что-то светлое, разумное, доброе, или патриотичное?
ДК: Не знаю. По крайней мере, внушать, пропагандировать какие-то сексуальные извращения я не буду никогда. Вообще стараюсь ничего не пропагандировать открытым текстом. А вот что читатель поймет между строк, это не только от меня, но и от него зависит.
НА: Тем не менее, автор вкладывает какую-нибудь идею и между строк. Какую идею Вы вкладываете чаще всего?
ДК: Нет такой идеи, которую я бы вкладывал много раз. В каждой книжке какая-то своя идея присутствует, но зачем ее повторять? Если читатель не понял ее в одной книге, то не поймет и в другой.
НА: А как же серия? Серия у Вас пронизана одной идеей?
ДК: Серии вообще пишутся чаще не для того чтобы что-то пропагандировать, а для того чтобы заработать денег. Но я считаю своим достоинством то, что у меня в сериях книжки получаются разные. Три книжки серии "Я маг" — абсолютно разные, они по-разному написаны. Вот "Солнца цвета" написаны как бы одинаково, но они писались как чисто приключенческий сериал без особых претензий.
НА: Если говорить о моде, то очень многие используют какие-либо сексуальные сцены, как в книгах, так и в фильмах. Как вы к этому относитесь? Будет ли в ваших будущих книжках увеличиваться количество постельных сцен?
ДК: Я считаю, что качество текста определяется не тем про что написано, а тем про что не написано. То есть, на каком месте автор сумел остановиться. Расписывать такие сцены имеет смысл лишь в литературе определенного рода. У меня пока такой необходимости не было. Может быть, и будет. Пока я не вижу в этом необходимости.
НА: Спасибо.
ДК: Всегда пожалуйста.
Оглавление номера |
